ПУСТЬ ЖЕ СВЕТЛОЙ БУДЕТ ГРУСТЬ...

Ариф Джамиль

Если бы не роковой выстрел в изюмском лесу четырнадцать лет назад, 29 января одному из самых ярких украинских политиков и государственных деятелей Евгению Кушнареву исполнилось бы 70 лет.

Евгений Петрович так много еще мог сделать, столько планов реализовать… как же мало он жил, какую печаль оставил на сердце тех, кто с ним дружил… Он был ярким, харизматичным, остро мыслящим, принципиальным и выдающимся политиком, перед которым были неограниченные перспективы. Я знал его и как правдолюбивого, глубоко порядочного и светлого человека. С Евгением Петровичем меня связывала давняя дружба, и мне бы хотелось поделиться личными воспоминаниями об этом прекрасном человеке.

Уходят те, кто дорог, уважаем и любим…

Вспоминается сентябрь 1989 года. Нас, офицеров запаса Советской Армии, собрали со всех уголков Советского Союза в Киеве для прохождения двухмесячных курсов переподготовки. Разместили в здании Суворовского училища, и, как тогда было принято, в спальных помещениях оказались люди разных национальностей. Так судьба свела меня с тогдашним харьковчанином Евгением Кушнаревым.

В тот же первый вечер все съехавшиеся офицеры запаса собрались, как и полагалось, за «круглым столом», накрытым домашними разносолами, привезенными из дома. Застольная беседа, тосты, различные высказывания и мнения — словом, сложилась веселая компания, и разговор постепенно перешел на «азербайджанскую тему». Много вопросов было задано мне — «лицу кавказской национальности». И многое было сказано сидящими за столом о положении на Востоке, на Кавказе и т. д. Мало-помалу очередь высказаться дошла и до моего соседа по комнате. Помню, он задумался, а потом неожиданно выложил на стол несколько бумаг, содержащих информацию об Азербайджане и, непосредственно, о событиях в Сумгаите. Евгений Петрович тогда сказал, что эту информацию ему передал один из нас — при¬ехавший на сборы офицер запаса, представитель одной из кавказских национальностей. Хорошо помню, Евгений Петрович спокойно прочел все, что было в указанных бумагах. А в них речь шла о том, какие азербайджанцы «звери», «дикари» и как они себя вели в Сумгаите. Мы все внимательно выслушали эту информацию… Евгений Петрович долго смотрел в мою сторону, а потом спросил: «Неужели же азербайджанцы такие? Что скажешь?»…

Я был немного обижен и задал ему встречные каверзные вопросы: «Знаешь ли ты лично кого-то из состоятельных людей других национальностей, которые потеряли свое имущество в результате известных событий в Сумгаите? Как считаешь, почему многие еще задолго до этого покинули город, массово снимая деньги со сберегательных книжек? Кто, по-твоему, является организатором погромов и кто стоит за сумгаитской провокацией? Кому было выгодно подготовиться и уже на следующий день показать фото событий в европейских городах, «рекламировать» Азербайджан и сумгаитские события?».

После этого мы до поздней ночи обсуждали факты тенденциозно-неправдивого изложения событий в Азербайджанской ССР (в том числе и в Сумгаите) в московской прессе, умалчивания в ней реальных масштабов потока беженцев, о спекуляции политиков на этой теме, о ситуации в Азербайджане, в том числе и в Сумгаите.

И в тот вечер за тем столом я обратил внимание на неподдельную заинтересованность Кушнарева в поиске правды, умение выслушать различные точки зрения (азербайджанцев, армян, грузин, русских, украинцев, калмыков, татар и др.).

Кушнарев тогда мне представился человеком, который способен из огромного потока информации вычленить факты и сделать свои собственные выводы, который не пойдет на поводу чужих амбиций и мнений.

Фактически с того памятного вечера и вплоть до окончания офицерских курсов мы были постоянно вместе. Мечтали, как скоро будет хорошо жить в наших обновленных странах. Много тогда в наших суждениях было душевного и очень наивного, многое со временем изменилось, но дружба осталась…

Оставаться самим собой

Бережно храню каждое воспоминание о Евгении Петровиче, все его подарки, поздравительные открытки, совместные фотографии и все то, что напоминает мне о нашей дружбе, которой я дорожу до сих пор.

Например, подаренная им книга «Сто шагов по харьковской земле» с авторской подписью. В предисловии Кушнарев написал: «Идея написать книгу о Харьковщине впервые пришла ко мне несколько лет назад, когда я работал в Киеве. Трудно сказать, что именно к ней подтолкнуло. Наверное, с одной стороны, было стремление не потерять той эмоциональной связи со своей малой родиной: напряженная и ответственная работа увлекала меня целиком, однако в душе все равно сидела заноза тех сложных чувств, которые охватывают человека далеко от дома… Я понимаю, что влияние Харькова на культуру, политику, экономику, вообще на историю Украины, все то, чем мы, харьковчане, по праву гордимся, по большому счету, широкой общественности были неизвестны».

Очень ценным подарком стала его книга «Конь рыжий. Записки контрреволюционера» с дарственной подписью автора. Очень часто я перечитываю строки, не теряющие свою актуальность до сих пор: «В мире, перенасыщенном информацией, при достаточно ограниченных возможностях каждого в отдельности ее осмыслить, чрезвычайно опасной становится тенденция к манипулированию так называемым «общественным мнением», правильнее сказать, общественным настроением. Эмоции подменяют разум… Свобода слова вытесняет свободу мысли. А мысль, в свою очередь, подвергается тотальной идеологической обработке, неприкрытому политическому давлению и испытанию страхом…».

Презентованная уже после его смерти книга «Выборы и вилы» также показывает его любовь к стране и народу.

Четко врезались в память его слова: «В жизни нельзя ни к чему приспосабливаться. На самом деле очень легко найти компромисс с собственной совестью и даже с окружающими, если жизнь без проблем ставить на первое место. Но я так жить не хочу и не буду. Я прикладываю немало усилий для того, чтобы оставаться самим собой, чтобы не разочароваться в жизни, не потерять веру в себя и в людей, сохранить силы. Может быть, стало гораздо меньше розовых оттенков в окружающем меня мире и, соответственно, в моих оценках всего происходящего».

И в этом весь Кушнарев. Политическая и гражданская позиция его всегда была принципиальной, а суждения — объективными. Таким он запомнился мне в первую нашу встречу, таким я его знал на протяжении многих лет.

Вернуть бы тех, кого забрали небеса… Хоть на минутку, хоть на мгновение увидеть лицо, пожать руку, сказать то, что не успел… Чтоб посмотреть в давно забытые добрые и мудрые глаза… Сказать, что знаю и что помню, и пусть эти слова летят на небеса и будут в помощь человеку…

Перебирая в памяти все, что связано с Евгением Петровичем Кушнаревым, я не могу не смешивать человеческое с общественным, даже если он был другом. Однако хочется отметить, что Евгений Кушнарев стал одним из немногих ярких публичных политиков в Украине. Ведь публичность — это та политическая рамка, удержать которую могут только единицы. Публичная позиция подразумевает, что человек уже не столько принадлежит себе, сколько обществу. Поэтому позиция публичного политика обязывает ко многому. И в первую очередь — к выработке политических целей и политической позиции.

На мой взгляд, основная особенность Евгения как политического деятеля — это сочетание стойкости, обстоятельности, принципиальности в разработке, принятии и последовательности выполнения решений. Вероятно, именно эти качества обеспечивали ему способность не утратить чувства политической перспективы в повседневной деятельности.

Невосполнимая утрата для всех нас

Гибель Кушнарева — это невосполнимая утрата для всех нас: друзей, семьи, его родного Харькова и для Украины в целом.

Деятельность Евгения Кушнарева позволила бы нам со временем сказать о школе Кушнарева в украинской политике в целом, в общественно-политической жизни страны. Также символично, что последняя публикация Кушнарева в январе 2007 года была посвящена поиску украинской национальной идеи.

В этой статье он не просто писал о её значимости, а предложил конкретный механизм формирования такой национальной идеи, которая бы учитывала интересы и востока, и запада, и севера, и юга Украины, — то есть действительно была бы общенациональной. К сожалению, предложения и идеи, которые он выдвинул в этой статье, пока не востребованы.

Политолог Владимир Малинкович сделал вывод, что трагизм нелепой смерти Евгения Кушнарева состоял в том, что именно сейчас Кушнарев, как никто другой, был бы нужен стране.

Не было (и нет) в украинских реалиях другого политика, который бы столь последовательно защищал автономию регионов и право украинцев разных национальностей на родной язык и родную культуру. Евгений Кушнарёв был непримиримым врагом всякой ксенофобии, всякого национал-экстремизма и делал все от него зависящее для построения в Украине мультикультурного гражданского общества.

Нина Карпачева когда-то сказала: «…Кушнарев очень ранимый и доверчивый человек. И этим часто пользовались, особенно в последние два года, было много людей, которых трудно назвать его друзьями…».

Я поддерживаю Тараса Черновола (политик и сын Вячеслава Черновола), который считал, что его отец и Евгений Кушнарёв являлись двумя основными идеологами Украины, и после их смерти страна оказалась в тупике.

А Виль Бакиров в 2008 году сказал, что смерть Кушнарёва «сильно отразилась на политическом, общественном и экономическом развитии», что еще раз подтверждает величие личностного потенциала Евгения Петровича и его влияние на события, происходящие во всех сферах страны.

Кроме того, Кушнарев всегда подчеркивал важность адресного формирования социокультурных целей граждан Украины, различающихся по своей самоидентификации. До тех пор, пока это не становится элементом политических спекуляций, различия есть только в локальных бытовых ситуациях. «Но соблазны спекулировать на само¬идентификации будут всегда», — предупреждал выдающийся политик. Так же, как всегда, будет соблазн под видом «создания единой нации» проводить репрессии по отношению к политическим оппонентам…

Возможно, эта «близорукость» сильных мира сего и нарушение правового порядка сегодня является причиной нестабильности в Украине. Прошлое мешает жить настоящему, осадок не дает строить светлое будущее.

В деле гибели Евгения Кушнарева очень много белых пятен, невыясненных моментов, и, наверное, всей правды мы так и не узнаем. Нам остается просто хранить в своем сердце память о нем, быть благодарными за то, что ему удалось сделать для Харькова и Украины.

Вот несколько цитат лидера «Партии регионов» в то время Виктора Януковича о смерти Евгения Петровича: «…Кушнарёв не может быть никем заменен», «Я обычный человек и я не верю, что Евгений Кушнарев был убит случайно». После таких заявлений, что ему могло помешать встретиться с членами семьи, которые так и не смогли попасть на прием к Виктору Федоровичу. По их словам:

«…Сначала вроде бы пообещали, а потом… как-то оборвались контакты, люди из его окружения перестали выходить на связь…».

Это, по-моему, подтверждение того, что «…убийство называется неслучайным. Об этом заявляли многие политики и общественные деятели, в частности подобной точки зрения придерживается Василий Киселёв, Наталия Витренко и многие другие». Так же считает и украинский оппозиционный политик Александр Турчинов, в интервью, которое дал в феврале 2013 года, где он отмечает, что «знал Кушнарёва как сильного политика и лидера… многие «не донецкие» — скажем так — сторонники «регионов», считали его реальной альтернативой Виктору Януковичу».

Жизнь — плата за смелость любить свою страну

По инициативе Евгения Петровича я стал членом Харьковского землячества в Киеве. Мы вместе под руководством Героя Украины, академика Петра Тронько (ныне покойного) делали много добрых дел, организовывали общественные, научные мероприятия.

В 2011 году свою монографию «Международно-правовой контекст внешних сношений в условиях глобализации» я посвятил Евгению Кушнареву в честь его 60-летнего юбилея.

…Перебирая в памяти все, что связано с Евгением Петровичем, невольно вспоминаю слова Оноре де Бальзака о порядочном человеке в роли политика: «Это все равно что чувствующая паровая машина или кормчий, который объясняется в любви». Однако можно смело утверждать, что Евгений Кушнарев был и должен оставаться в памяти общества политиком глубоко порядочным, ярким публицистом, автором многочисленных книг, политологических очерков, статей. Он успел много сделать для развития Украины как демократического, правового, независимого государства, для становления гражданского общества и фундаментальных институтов демократии. Светлая память о выдающемся государственном, политическом, общественном деятеле, народном депутате Украины, кандидате экономических наук, почетном докторе Харьковского национального университета имени В. Н. Каразина, почетном гражданине города Харькова, почетном гражданине Харьковской области Евгении Петровиче Кушнареве навсегда останется в наших сердцах.

Евгению Кушнареву были присущи качества, которых я сегодня не вижу у представителей политической элиты. Он был способен четко формулировать повестку дня, ставить акценты на тех задачах, которые требовали первоочередного решения, и находил убедительные аргументы в пользу той или иной линии поведения, которые он предлагал. Он был прекрасным дискутантом и не был конъюнктурным политиком: не подстраивался под то, что хотят слышать массы или люди наверху, а просто называл вещи своими именами. И это то, чего многим сегодня не хватает.

Вернуть бы тех, кого забрали небеса, лишь на минутку увидеть лицо, поддержать, посмотреть в забытые глаза, сказать: «мы помним, чтим, покойтесь с миром…».

Ариф Джамиль оглы Гулиев,

доктор юридических наук,

профессор Национального авиационного университета, заслуженный работник образования Украины,

академик НАН ВО Украины

Ариф Джамиль Пусть же светлой будет грусть… [Электронный ресурс] / Ариф Джамиль . – Режим доступа: https://timeua.info/aktualnoe-segodnya/pust-zhe-svetloj-budet-grust/ .