Дворик Зинаиды Серебряковой

Светлана Пилипенко
студентка факультета компьютерно-информационных технологий
НТУ «ХПИ»
Максим Стативко
студент факультета кино-, телеискусства
Харьковской государственной академии культуры

Продолжаем публикацию материалов победителей и лауреатов ІІ городского конкурса студенческих художественно-исследовательских работ «Харьковские дворики», подготовленных и предоставленных его организатором Михаилом Красиковым.

…У случайного прохожего этот домик не вызвал бы ровным счетом ничего. Да и в этот район по собственной воле не забредешь, разве что если там жить или работать, или по каким-то делам, слабо представляя, где находишься, идти, не глядя по сторонам.

И правильно, нечего там глядеть. Этот домик — он простой, хмурый, по случайности пока не ушедший до половины под землю. Охристая кирпичная кладка помнит, как в Харьков пришли большевики — событие, из-за которого улицу, на которой стоит дом, и переименовали потом в Краснооктябрьскую. А была-то Конторской.

Угол дома безо всякого вкуса и уважения обложен современным кирпичом. Повешена пластмассовая дверь. Открыта конторка — не контора, конторка. Работают там давно. Ни о каких живших здесь художницах не слыхали.

А ведь приехала же сюда с четырьмя своими детьми русская художница Зинаида Серебрякова. Та самая, которая почти что стала академиком Российской академии художеств — впервые за 160 лет существования академии к этому титулу представили женщину. Присвоить, правда, не успели: революция. Зинаида Евгеньевна пережила здесь самые трудные и горестные дни своей жизни. Харьков она не любила. Не могла его уже любить.

Во внутреннем дворе за 90 лет многое изменилось. Покрышки в землю вкопали, сделав клумбы. Одну мечеть снесли, другую построили, закрыв обзор. В остальном все дышит памятью о Тех Временах, когда именитая художница из Нескучного, что под Харьковом, переехала сюда, сняв три комнатушки и застекленную терраску. Именно на этой террасе Зинаида Евгеньевна написала своих детей (картина так и называется «На террасе в Харькове»). Там же был написан и групповой портрет «Дети за карточным домиком».

На террасу ведет невесть как сохранившаяся старая деревянная лестница, помнящая еще поступь художницы. Современному человеку, выкормышу бездушных бетонных коробок, было бы в этом домике странно, если бы он зачем-то решил в него зайти. Здесь все так же нет неприступных замков, железных дверей, пластиковых окон. Уж слишком в нем все деревянно. Уж слишком разумна на окнах старая пыль. Дом с душой, каких уже осталось мало.

В этот дом Серебрякова переезжает из имения своего отца, где жить становится опасно. В трех комнатах оказываются Зинаида, ее мать Екатерина Николаевна и четверо детей. Теснота. Нищета. И да, скука… Скука бесконечно долгого ожидания. «Скорее бы бежало время, теперь мне его не жаль…» — пишет в своих письмах Зинаида Евгеньевна.

С Борисом Серебряковым художница (по фамилии тогда еще Лансере) познакомилась в том самом Нескучном. То, что начиналось как детская дружба, с годами выросло в большое чувство, достойное и удостоенное пера, а точнее сказать, кисти самой художницы. Несмотря на кровное родство (он был ее двоюродным братом), на разницу вероисповедания (он был православный, она — лютеранка), в 1905 году они все-таки поженились.

Париж. Рождение сына. Петроград. Выставки. Картины. Семейное счастье. Дети. Мать. Любящий муж. Имение в Нескучном. И жили бы складно, но — 1917 год...

Борис, инженер-путеец, уезжает искать хоть какую-то работу в Оренбург. Потом возвращается, и снова уезжает. Вскоре Зинаиде сообщают, что имение сожгла банда каких-то анархистов, коих тогда было без счета.

В 1919-м Борис приезжает в Москву. Зинаида бросает все и мчится к нему. Там они проводят один счастливый месяц вместе. После этого Борису удается выхлопотать на работе отпуск, и они на несколько дней отправляются домой. Но счастливые дни проходят быстро. Серебрякову снова нужно ехать. Он, должно быть, долго собирается. Тяжело прощается и снова покидает свою семью. А доехав до Белгорода, решает бросить всё и вернуться. Садится в военный эшелон и отправляется в обратный путь. Вот такой был человек.

Сегодня в серебряковских комнатах старого дома на бывшей Конторской живет Людмила Ивановна, пережившая войну и много чего еще. Она рассказывает о доме, показывает фотографии работ Серебряковой.

Людмила Ивановна знает, что Борис Серебряков, возвращаясь к своим любимым, в поезде заразился сыпным тифом. И, вернувшись, «сгорел» за четыре дня. Она знает, что Серебрякова после этого переехала в Харьков, на Конторскую, и прожила тут чуть больше года — мучительно тяжелого и полного нищеты. В 1920 году Зинаиде Евгеньевне повезло получить работу художницы в Археологическом музее при университете. В том же двадцатом она навсегда уедет из Харькова, а в двадцать четвертом — и вовсе из России и доживет свой век в Париже. До конца своих дней Серебрякова была верна своему мужу, оставшемуся лежать в черной харьковской земле.

До революции жизнь художницы долгие годы была связана с Харьковом: сюда она часто приезжала из Нескучного, здесь в 1915 году харьковчане одними из первых увидели ее картину «Жнива». С Харьковом были связаны радостные и печальные годы ее жизни. Но период Гражданской войны был слишком тяжелым. Серебрякова мечтала уехать куда-то переменить безумно нелепую жизнь. И в 1920-м она пишет: «Наконец мы бесповоротно решились уехать из Харькова, и как мы теперь счастливы и не дождемся, когда это совершится!»

Но это не Харьков был слишком жесток с художницей, жестоко было с ней время — тяжелое, страшное. В Харькове у нее были друзья, чьи портреты она рисовала. В 30 верстах от Харькова, в Нескучном, прошли счастливейшие годы ее жизни, там она нашла себя как художница, нашла свою тему, именно там она поняла и полюбила крестьян и природу, и создала свои самые знаменитые полотна. Там же, в тиши деревенской жизни, был написан автопортрет «За туалетом», принесший ей мировую известность.

Жаль, что единственный дом в Харькове, помнящий в своих стенах художницу, знает только о горьких, голодных, полных тоски и ожидания годах. Но раз иного нам история не подарила, остается довольствоваться тем, что есть. И пока этот дом еще стоит, следовало бы указать на мемориальной доске, что здесь жила наша знаменитая землячка.

...Равнодушный прохожий, забредший вглубь Краснооктябрьской и случайно заметивший дом №25, пусть себе проходит мимо. Мимо истории, которую хранят эти стены. А для нас явственно присутствие здесь великой художницы. Образ ее навсегда застыл в здешнем воздухе, и зеваки тут ни к чему.

Стативко, М. Дворик Зинаиды Серебряковой [Электронный ресурс] / М.Стативко, С.Пилипенко. - Режим доступа: http://www.timeua.info/101111/50610.html . - 10.11.2011г.