Харьков. 1917…
Современный взгляд на экономику и политику столетней давности

Елена Зеленина

Власть и народ, их взаимоотношения в единстве и борьбе противоположностей, тема для пытливого ума, стремящегося прогнозировать политическое будущее. Но разве это возможно без знания и исследования минувшего?

В канун очередной годовщины события, несколько десятилетий носившего гордое название Великой Октябрьской социалистической революции, каждый из нас в тиши библиотек может совершить путешествие в Харьков 1917 года, открыв могучий фолиант под названием «Історія міста Харкова ХХ століття».

Этот научный труд ученых исторического факультета Харьковского национального университета имени В. Н. Каразина читается как самый настоящий бестселлер, не переставая удивлять читателя фактами, не то чтобы неизвестными, а на которые раньше историки просто не обращали внимания.

Это увлекательное чтение заставляет задуматься о многом. И прежде всего о том, почему случился 1917-й год — столь резко изменивший ход отечественной и мировой истории?

Конечно, все знают хрестоматийное определение революционной ситуации, когда «верхи» не могут, а «низы» не хотят. Все знают также о том, как подкосила Российскую империю Первая империалистическая мировая война. Но мы знаем и другое: еще до войны к 1913 году экономика империи стала одной из самых могучих в мире, демонстрируя устойчивый рост. И посему остается неразрешимой одна загадка, почему при таком экономическом росте с завидным постоянством росло недовольство населения властями?

И кризисы, и взлеты…

По данным фабрично-заводской статистики, в 1914 году на 135 фабриках и заводах Харькова было выпущено продукции на 24,6 миллиона рублей. Это почти в два раза больше, чем в начале столетия. И это при относительно неизменной численности работающих, что означало не просто экстенсивный, а интенсивный рост — с увеличением производительности труда и технологической модернизацией.

Уже тогда Харьков с его машиностроением и металлообработкой существенно отличался от других крупных городов Украины, даже от Киева, который в основном сосредоточился на переработке сельскохозяйственной продукции.

Кстати, любопытный момент: в первое десятилетие XX века объемы производства в империи из-за кризиса падали (практически на треть!), а затем в столь короткий срок — четыре года — выросли.

В чем же причина кризисных явлений и быстрого подъема промышленности Харькова в те годы?

По мнению ученых, решающим фактором были особенности развития капитализма в Российской империи в конце XIX — начале XX веков.

Власти, осуществляя программу модернизации страны по западному образцу, выбрали путь реформ «сверху». Что в экономике означало создание «промышленности без промышленника».

Стремясь выступать в роли заказчика-финансиста, определять не только макро-, но и микроэкономические показатели, держава основную ставку сделала на тяжелую индустрию.

В результате в Харькове появился гигантский паровозостроительный завод (ныне завод имени Малышева), с конвейера которого, кстати, в лучшие годы сходили свыше 200 паровозов. Стоит вдуматься в эту цифру, учитывая долю ручного труда 100 лет назад, чтобы оценить ее по достоинству.

ХПЗ был обеспечен госзаказами до 1903 года. Русско-японская война и революционные события 1905—1907 гг. значительно подорвали казну империи. И тогда на промышленную арену вступил… малый и средний бизнес. В развитие своих производств стали вкладывать деньги владельцы небольших мастерских и артелей, которые превращались в настоящие фирмы. И падение производства, которое имело место в 1902—1910 годах, не сопровождалось закрытием крупных предприятий в Харькове, а, наоборот, шла их реконструкция с приспособлением к новым конкурентным условиям.

Столица Слобожанщины также стала объектом притяжения иностранных инвестиций — ведущие европейские компании стремились развивать взаимоотношения с Харьковом, искали возможностей для открытия новых и новых предприятий. Любопытно, что не менее 20% вложений в тот же ХПЗ составляли деньги акционеров из Европы. В этом же духе действовала и харьковская бизнес-элита, изучая опыт Германии, Франции, Британии, Италии, распространяя информацию о Харькове на просторах Европы.

К началу XX века Харьков стал одним из ведущих центров промышленных ярмарок наряду с Нижним Новгородом и Ирбитом.

Зарплаты, цены, уровень жизни…

Самый интересный раздел для современного читателя, пережившего и переживающего не первую инфляцию.

Своеобразным эталоном можно считать заработную плату на крупнейшем предприятии региона — ХПЗ. В 1903–1904 гг. средний заработок здесь составлял 1,71 рубль в день. Причем на тяжелых литейном, модельном, кузнечном производствах рабочие получали почти 3 рубля в день.

В целом по городу зарплата колебалась от 80 коп. в день у чернорабочего до 2,5 рублей в день у возчика с одной подводой (аналог владельца одного грузовичка).

Перед Первой мировой войной «прожиточный минимум» работника с семьей (которая состояла из четырех взрослых и двух детей) в день (!) включал четыре фунта (фунт — около 0,5 кг) хлеба, полтора фунта мяса, селедку, два стакана молока, два яйца, чай да сахар на 7 коп., а также доход (в целом на сумму 85 коп). В расходах статистика также учла газ — два фунта (10 коп.) и культурные развлечения — 10 коп.

При этом отборное мясо стоило в 1904 году 11–14 коп., с костями — 8,5 коп., ржаной хлеб 2–3 коп., пшеничный 4–6 коп. за фунт. Масло сливочное — 50 коп., яйца 20–30 коп. десяток. Картошка (за пуд — 16 кг) 30–40 коп. (зимой) и 25 коп. (летом).

Цены на промышленные товары в фирменных магазинах были такими: плащ — 1,75 руб., зимнее пуховое одеяло — 1,95 руб., три пары носков — 50 коп. И, наконец, чудо «электронно»-бытовой техники того времени, популярный граммофон «Амур» — 35 рублей.

Интересно, как оплачивался труд интеллигенции? В расчете на месяц жалованье учителя — 45 рублей, чиновника и госслужащего — 40 рублей. Плюс к этому учителя и чиновники получали 200 рублей субсидии на аренду жилья ежегодно. Квартплата составляла 15 рублей в месяц. Заработки университетских профессоров, адвокатов, банкиров насчитывали 300—600 рублей в месяц.

С началом Первой мировой войны цены выросли в два раза. Но не спешите с выводами! В соответствии с инфляцией во времена «проклятого царизма» росли и зарплаты. Так, у чернорабочего в 1916 году она составляла уже 4 рубля (вместо прежних 80 копеек). То есть рост зарплат опережал цены, как минимум, в два раза.

Кто достоин свободы?

Эх, нам бы их заботы, скажет среднестатистический харьковчанин, изучая статистику жизни своего согражданина сто лет тому назад! Думается, современник в этих условиях не ринулся бы на революционные баррикады. Ведь, по выводам историков, несмотря на все трудности исторического периода, харьковчане чувствовали себя вполне уверенно в завтрашнем дне, ибо с ростом города росли и они. Ситуация очень напоминает советскую перестройку, конец 80-х — самое начало 90-х, когда в принципе всего хватало, но хотелось большего. Чего?

Увы, на вышеупомянутой впечатляющей статистике глава «Экономика Харькова» в разделе «Харьков в начале XX века» заканчивается, оставляя читателя без ответа на этот самый главный вопрос.

Поэтому каждому остается искать его самостоятельно. И автор этих строк пришла к мысли, что катализатором революции в этих условиях были не материальные проблемы, а состояние, которое во времена материального достатка может быть совершенно невыносимым.

Отчуждение власти от народа и невозможность народа влиять на власть и определять свою судьбу. Незавершенная земельная реформа. Произвол владельцев предприятий, увеличивающих рабочий день и усиливающих штрафы. Преследование инакомыслящих и тирания полиции и жандармерии. Невыносимо, когда коррумпировано правосудие, когда невозможно достучаться до чиновника, когда твою жизнь определяют те, кого ты не выбирал.

И самое главное — огромная пропасть между бедными и богатыми, застывшие социальные лифты, когда из «низов» вырваться в элиту общества практически невозможно.

Вместе с тем предложения демократических преобразований вызвали у властей специфический полицейский интерес.

Показательно в этой связи обращение собрания адвокатов одного из округов одесской судебной палаты, которые заявили о необходимости отстранения показавшей свою несостоятельность бюрократии, предоставления населению основных гражданских свобод и образования представительного учреждения при МВД.

Николай Второй, ознакомившись с этим документом, начертал резолюцию «Глупо и нахально». Против подписантов возбудили уголовное дело.

А уж о расстрелах рабочих и студенческих демонстраций все мы знаем со школьной скамьи.

При этом образовавшиеся оппозиционные партии и партийки в городской думе Харькова бесконечно грызлись между собой.

Еще в 1809 году российский мыслитель М. Сперанский в «Общем обозрении всех преобразований и распределении их по временам», помимо прочего, записал: «…1-й день сентября (1810. — Е. З.) открыть Государственную Думу со всеми приличными обрядами…».

Понадобилось почти 100 лет, чтобы можно было начать листать страницы отечественной парламентской истории.

Во время всех модернизаций наша традиция опиралась на форсирование экономического роста, стремясь преодолеть отставание от Запада, но, увы, эта гонка за лидером сопровождалась, как правило, яростным противодействием демократическим институтам либо их абсолютным непониманием, а также лукавой имитацией гражданского общества.

Зеленина, Е. Харьков. 1917… Современный взгляд на экономику и политику столетней давности [Электронный ресурс] / Елена Зеленина .- Режим доступа: http://www.timeua.info/041111/50254.html . - 04.2011 г.